Навеяно постом Жизнелюба о взаимной любви. Это просто к вопросу о том, что она — далеко не все. Или все. Сама путаюсь в показаниях. Было? Было. Но больше не хочется.

…Тёплый майский вечер. Сумерки. Мы сидим на балконе и молчим. Между нами недопитая бутылка вина и пропасть. Ты меня уже не любишь, я тебя ещё не люблю. У меня затекла нога. Ты отгоняешь комаров. Я не знаю, что это: романтика или глупость. За то, что всё-таки романтика, говорят бокалы в наших руках, темнеющее небо и пока ещё лениво проскальзывающие искорки желания. Аргумент в пользу глупости один, зато весомый — мы делим этот вечер на двоих. У нас не было прошлого, не будет будущего, да и настоящего, если подумать, тоже нет. Ты подливаешь мне вина, я улыбаюсь: мол, спасибо. Хрусталь о хрусталь, нежный перезвон эхом разносится по двору. Интересно, за что ты пьёшь? Лично я — за волшебство. Вот зажигается свет в одном окне, вот в другом, третьем, седьмом. Через полчаса наши окна остаются единственными тёмными квадратами среди всеобщей иллюминации. Я чувствую, что пьяна, но останавливаться не вижу смысла. Пока ты идёшь на кухню доставать из холодильника вторую бутылку, я перегибаюсь через балкон и внимательно смотрю на землю. Куча окурков, бумажек и использованных резинок. Очень познавательно. Интересно, какой процент этого мусора твой? Или ты, как культурный мальчик, выросший в интеллигентной семье, не гадишь под свои окна? Я начинаю представлять тебя маленьким мальчиком, в синих шортах и майке, на которой нарисован хитро подмигивающий заяц из «Ну, погоди», но мысль не успевает сформироваться в моей уставшей голове, и уже не заяц, а ты подмигиваешь мне, протягивая бокал и сигарету.

Становится холодно, и ты передвигаешь свою табуретку поближе к моей, прижимаешься ко мне, надеясь согреться. Вдруг нашу тишину разрывает визг сигнализации чёрного логана. Из подъезда выбегает хозяин — изрядно подвыпивший мужик, с бордовой мордой и девятимесячным пузом. Он придурковато бегает вокруг своего сокровища, а убедившись, что всё в порядке, поглаживает машину по бамперу и выдаёт сакраментальное: «Во, бля, нихуя себе ». Мы не выдерживаем и начинаем хохотать. Мужик задирает голову, пытаясь определить источник смеха и по возможности с ним разобраться. В том, что разборка им всё-таки планируется, я не сомневаюсь, ибо желание начистить кому-нибудь рожу обычно появляется как раз после пяти-шести баночек пива, а мужик, насколько я могу судить по его степени его бордовости, выпил банок восемь. Мы реагируем мгновенно и падаем на деревянный пол балкона. Ты зажимаешь мне рот рукой, и дальше мы смеёмся беззвучно. Через пару минут, осмелев, выглядываем на свет божий. Мужик мочится на клумбу рядом со своим логаном. Я шепчу: «И как он не боится попасть на колёса?» Приступ смеха начинается заново и мы опять сидим на корточках на полу. Хлопает дверь, видимо, сосед облегчил душу и убрался восвояси. Но нам уже не до этого, мы целуемся, кусаемся, твоя рука ложится на моё бедро, я расстёгиваю молнию на твоих джинсах.
Я хочу тебя так сильно, что перехватывает дыхание. Ты срываешь с меня платье и начинаешь целовать шею, плечи, грудь, руки. Когда твои губы смыкаются вокруг моего соска, я испытываю первый за эту ночь оргазм. Отстраняюсь и пристально вглядываюсь в твоё лицо. Я вижу ярко синие глаза, под которыми разбегается паутинка морщин. Не знаю почему, но их выражение меня успокаивает. Я опускаю голову вниз и практически сразу раздаётся твой стон. Медленно, быстро, нежно, страстно, и снова медленно… На балконе становится тесно, и мы переползаем в комнату. Перед тем, как сознание окончательно отключается, я успеваю подумать о том, что ободрала колени о ковёр, но мне уже глубоко плевать. Сверху и снизу, спереди и сзади… О да, да, ДА, чёрт возьми!!! В этом мире не осталось ничего кроме пульсирующего удовольствия, которое тёплой волной разливается по телу. Ты кончаешь через несколько мгновений. Уфф…
На негнущихся ногах иду в душ. Прохладная вода немного отрезвляет. Гель для душа пахнет морем и дождём. Боже, пошли нам дождь этой сумасшедшей ночью, пожалуйста! Я уже не понимаю, где вода, а где слёзы, и вообще не понимаю, почему реву, почему хочется тереть кожу мочалкой изо всех сил, почему хочется отправиться вслед за водой в сточное отверстие. Хотя нет, понимаю. Я уже люблю тебя, и мне предстоит для начала освоиться с этой мыслью, а потом убить её. Убивать буду медленно, используя испанские сапоги и раскалённое железо. Выхожу из ванной. Ты вернулся на балкон, куришь и пишешь кому-то смс. Я сажусь рядом и наливаю нам ещё вина. Руки дрожат, несколько капель попадает мне на коленку, которая моментально реагирует жжением. Ты слизываешь вино, и шепчешь что-то милое в духе «у кошки боли, у собаки боли, а у моей девочки не боли ». Луна заливает серебром этот город, нас с тобой, наши тела и души. Откуда-то доносится песня про белые розы. Ну да, куда же без этого шлягера всех времён и народов! Видимо голос Юры Шатунова действует тебе на нервы ещё больше, чем мне, потому что ты резко тушишь сигарету и уходишь в комнату. Не шевелюсь, жду. Ты включаешь музыку. Никогда не любила джаз, это плохой знак, ну да какая теперь уже разница? Мы непринуждённо болтаем, обсуждаем общих знакомых и ипотечный кризис, разразившийся в штатах, чемпионат мира по хоккею и книжку Тони Парсонса. Постепенно слова подбираются менее тщательно, а откровенность стремится к абсолютному значению. Мы выкладываем друг другу всё то, что не давало нормально жить, легко дышать, беспечно мечтать. Мы выворачиваем души друг перед другом, не задумываясь о том, что их изнанка может оказаться не то что непривлекательной, а отталкивающей. Всё равно.

В какой-то момент я понимаю, что это наша последняя ночь, что больше никогда мы не будем вот так сидеть и вести немного абсурдные, только нам одним понятные диалоги. Ещё я понимаю, что после всех этих слов мы вряд ли сможем сказать друг другу ещё что-то. Когда выкладываешь самое сокровенное, опускаться до уровня «приветкакделауменятожевсёнормально » бессмысленно. Это как делать свежевыжатый сок: берёшь яркий оранжевый апельсин, чистишь его, а потом выжимаешь до последней капли. Всё, интерес к апельсину потерян, он больше не нужен и отправляется в пакет с мусором. Почему-то не больно, эмоций во мне сейчас не больше, чем в табуретке. Заканчивается вино, заканчивается ночь. Рассвет. Каждый думает о своём. Последняя на сегодня сигарета. Ты собираешь пустые бутылки и бокалы, я мою пепельницу. Засыпаем мы мгновенно. Мне снится хитрый заяц из «Ну, погоди ». Он подмигивает мне и манит пальчиком. Я покорно за ним иду…