Фенибут, феназипам, «Нежность» Шопена, дым. Мысли, потолок, сон, мысли. Почему я не телевизор и не могу выключать мысли нажатием какой-нибудь кнопки?

Результат непрошенной рефлексии:

Я сижу на диване, обхватив руками колени. Мне холодно. Очень хочется курить. У меня распухли губы, волосы мелкими кудряшками рассыпались по плечам, и я подозреваю, что под глазами у меня синяки от потёкшей туши. Я слышу шум воды в ванной, шум машин под окнами, шум соседей за стеной. Я слышу, как закипает чайник на кухне, как местные маргиналы выясняют отношения около подъезда. Я слышу стук своего сердца. За окном идёт снег, хотя, возможно, что это дождь, подвывает ветер, появляются первые звёзды. На потолке трещина. На полу моё скомканное платье. Пациент скорее жив, чем мёртв… Пациент скорее мёртв, чем жив… Грустно. Бессмысленно и грустно. Он выходит из душа, дежурно целует меня в плечо и достаёт из шкафа большое жёлтое полотенце. Улыбаюсь ему одними глазами, сгребаю в охапку свои вещи, на плохо слушающихся меня ногах бреду в ванную, включаю воду и тупо смотрю на своё отражение в зеркале. Как же всё это неправильно… Как же мне всё-таки холодно…

Кто-то занимается любовью. Кто-то сексом. Кто-то трахается. Кто-то исполняет супружеский долг. Кому-то хорошо, кому-то больно, а кому-то просто никак. Кто-то живёт без этого месяцами, а кто-то через пару дней отсутствия секса начинает лезть на стены. Кому-то повезло, и он обладает особой аурой, привлекательностью, сексуальностью. А кто — то не в состоянии пробудить ответного желания. Кто-то красив, а кто-то безобразен. Кто-то предпочитает быть сверху, а кому-то нравится быть снизу. Кто-то может бесстыже раздевать взглядом, а кто-то краснеет и не находит себе места рядом с понравившейся девушкой. Кто-то заводится с пол оборота, а кому-то нужны часы. Секс — это так естественно и прекрасно. Секс — это так несправедливо и жестоко. Секс бывает потрясающим и никаким. Секс — это то, что мы сами ставим во главу угла, а потом жалеем об этом…

Я выхожу полностью одетая, умытая и причёсанная. Мне очень хочется подойти к нему, обнять, сказать что-нибудь нежное, но я знаю, что нельзя, что есть давно определённые правила игры, которым теперь надо следовать. Он замечает, что без косметики я выгляжу на 16 лет. В ответ я только пожимаю плечами. Какая разница… Мы пьём чай с леденцами, болтаем, даже спорим. Мне кажется, что в глубине его глаз спряталась нежность, но я уже ни в чём не уверена. Играет красивая французская песня, кухню заливает мягкий зелёный свет. Я думаю, что могла бы любить этого человека, любить так сильно, как никто и никогда. Удобная штука это сослагательное наклонение… В реальности же только пересохшие от поцелуев губы и обжигающая руки кружка с чаем. Я чувствую себя воровкой, которая украла эти волшебные пол часа у той другой, сослагательной жизни. И даже немного жаль, что для него я — просто секс, просто возможность получить удовольствие, просто повод задуматься. Холодно…
Свести всё к сексу очень просто. Я хочу тебя, я тоже тебя хочу, всё будет супер, расслабься, детка! Многообещающий обмен взглядами сквозь сигаретный дым, и билет в страну удовольствий у тебя в руках. Мир делится на самцов и самок с их первобытными желаниями, а всё остальное — это шелуха. Кому какое дело до того, что ты любишь Достоевского и знаешь значение слова «постпартиципаторный », если у тебя глубокое декольте и стройные ножки? Кого волнует твоя прекрасная, бесценная и удивительная душа, если твои губы красиво касаются бокала? Один лишний килограмм, одно неверное движение, и всё, ты не представляешь никакого интереса, потому что перестаёшь быть секси. Можно даже не забивать голову такими глупостями как имя, ведь утром всё развеется и станет по меньшей мере смешным. Сальные комплименты, сальные взгляды, сальные попытки потрогать… Иногда меня это забавляет, и я подыгрываю, включаю такую наивную барби… Быть дурочкой гораздо проще. Всё это обесценивает секс как таковой, сводит его к пяти- десяти минутам сопенья и негарантированному оргазму. Неинтересно… Это всё от нашего эгоизма, от подчёркнутого отсутствия интереса к тому, что происходит у других в сердцах и головах.

Чай выпит, стрелка часов ползёт к двенадцати. Надо или ложиться спать, или вызывать такси. Вспоминаю, что когда-то давно он сердился, когда я уезжала. А потом вспоминаю, что завтрашний день будет насыщен встречами и звонками, что я приду домой уставшая, с больной головой и воспалёнными глазами. В ожидании такси целуемся. Я пытаюсь взять от этого долгого поцелуя тепло, которое будет греть меня до следующей, без сомнений нескорой встречи, до следующего вечера, когда мне будет так хорошо и так холодно. А может быть в следующий раз рядом со мной будет другой человек. Но в этот поцелуй я вкладываю всю себя, всю свою несостоявшуюся любовь, все те эмоции, которые у меня ещё остались сегодня. Пациент скорее жив, чем мёртв. Я, конечно, не Алиса, но этим вечером я была в самой настоящей стране чудес. А то что холодно — ерунда. Завтра пройдёт.