Холодный, красивый, прозрачный дождь. Он стучит по железной крыше балкона. А по балкону ходят люди. Курят, разговаривают, садятся на стулья и встают с них. Там жизнь бьёт ключом. А если спуститься вниз по лестнице, что, конечно, никому не придёт в голову, то окажется, что там время остановилось.

Полуподвал. Почти темнота. Почти невозможно дышать. Почти невозможно не кричать. А кричать нельзя, ведь там, наверху, люди и жизнь. А тут самые синие на свете глаза, самые вкусные на свете губы, самые нежные на свете  руки. Самые большие иллюзии моего личного света. Все ощущения обострены в сто раз. Все запахи воспринимаются в сто раз острее. Моя иллюзия пахнет дождём, шанелевским горьковатым парфюмом, и чем-то неуловимым, но очень вкусным, как умеет пахнуть только моя иллюзия.

Как же заводит осознание того, что нельзя. Заводит осознание его и моей несвободы. Заводит то, что служебные романы априори истории с нехорошим концом. Заводит то, что в любой момент может перестать дождь, заводит, что кто угодно может спуститься вниз по лестнице, заводит, что это остановившееся время может в любой момент быть украдено.

Когда-то я любила этого человека. Любила вопреки всему и всем. А теперь любовь превратилась в мощный оргазм, в головокружение, в припухшие губы, в сильно дрожащую сигарету. Всё это есть, а любви уже давно нет. Ах да, ещё есть дождь и музыка.