Суббота у меня — время слов. День графомана. Традиционно.

Холодный ветер пробрал до дрожи,
Ласкаю пальцы, целую губы…
Ты невозможен, но всё же, всё же,
Я верю, точно ребёнок глупый.

Я выгибаюсь блудливой кошкой,
Не хочешь душу? Ну, значит, тело.
Ты утром вновь по своей дорожке,
А спичка так и не догорела.

Холодный ветер шептал лукаво:
«Возможно всё, нужно только верить».
И я вином промываю раны,
Пытаясь счастье и боль измерить.

(с)

Сегодня один молодой человек, 6 лет от роду и нежно мною любимый, уговорил меня отправиться в путешествие. Самое настоящее ) По детской железной дороге. Сколько живу в Че, но никогда не совершала двух ритуальных действий: не фотографировалась на Кировке и не каталась по этой самой дороге. Но не всё же быть особеннной )))

Вообще, тут всё серьёзно:

Посмеявшись над «санцией» идём к вокзалу:

Зал ожидания. Пусть простит меня Саша Чернидзе, но пермский вокзал таким точно не может похвастаться ))))

Не Хоггвартс-экспресс, конечно, но всё-таки:

Да тут вообще всё как у больших:

Зато внутри — царство Союзмультфильма:

И самое главное, вот этот романтичный молодой человек, который уговорил меня на эту авантюру:

Хочу в поезд. Хочу перестук колёс. Хочу ветер с Камы или Енисея. Охота к перемене мест...

Включить музыку, налить вина и ждать. Перечитывать историю переписки в скайпе за последний год. Скучать до слёз. Курить твои сигареты из когда-то забытой пачки. Сверлить взглядом фотографии. Отматывать назад время. Почти привыкнуть к тому, что тебя нет рядом. А это нечестно, я ведь люблю тебя больше всех на свете. Вспоминать. Выключить телефон, потому что ты не позвонишь, а никого другого я не хочу слышать. Слушать дождь. До августа осталось 2 месяца. Ты только приезжай, пожалуйста. Я без тебя ничто.

Одна из самых кошмарных ситуаций, которые могут приключиться с девушкой, это когда идёт она, вся такая красивая и нарядная, и вдруг чувствует, что с её ноги соскальзывает чулок. С каждым шагом всё сильнее и сильнее. Она проклинает некачественную резинку и начинает семенить мелкими шажками гейши.

А на улице дождь. И до офиса ещё шагов 50, не меньше. К счастью, на девушке сапожки по случаю дождя, поэтому меры она принимает радикальные. Не стесняясь прохожих, заправляет чулки в сапоги, пожимает плечами и идёт дальше. А если бы вместо спог на девушке были туфли? Да уж, Пикантное зрелище открылось бы глазам прохожих.

Вывод: на чулках не надо экономить. Это святое ))))

… Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? — Яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за нее. — Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» — Я смеюсь.(Лицо Филиппа Филипповича перекосило так, что тяпнутый открыл рот).Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более — людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!

Автобус въехал в машину спереди. Машина сзади въехала в автобус. Тыщ-пыщ-дрыбыдыщ. Дело было утром, народу в пазик набилось раза в 2 больше положенного. И весь этот народ повалился на меня. По результатам столкновения моего лба  с поручнем и внушительной женской попы, усевшейся мне на голову из-за толчка у меня 2 шишки, сверкает всеми оттенками фиолетового и синего фингал и все симптомы сотрясения мозга. Про синяки на руках и бедре просто молчу. Вот никогда не ездила в пазиках, и дальше бы не ездила. Это мой камушек в огород одного серебристого опеля астра )

А вообще хорошо. На законных основаниях минус 2 часа работы и плюс два часа здорового сна. Теоретически можно без угрызений совести пить феназипам. В голове туман, в глазах звёздочки. Музыка Баха смешалась с полотнами Босха и не дружат между собой полушария мозга… Мой случай. Они не то что не дружат, у них война. Побеждает то, которое гипнотизирует телефон и вылеты из Внуково на яндекс расписаниях. Хотя голос оставшегося здравого смысла подсказывает, что всё дело в севшей батарейке телефона...

Странно так встретить человека, которого любила так, как не полюбишь больше никого. Человека, с которым давно не виделась и не скоро встретишься. Человека, который завёл шиншиллу и кактус. Но не с тобой. Человека, к которому уже ничего не чувствуешь. Сидеть вот с ним, пить чай и разговаривать о «Черном квадрате» Малевича. Сюрреарилизм.

Время не лечит, оно заставляет
смотреть отрешённо. Но всё же, но всё же,
мне не хватает простого касанья
пальцев твоих к ещё помнящей коже.

Взгляды обняли, взгляды раздели.
Я бы хотела, чтоб с пол оборота,
чтобы все простыни сбить на постели,
чтоб над губой твоей капельки пота.

Нет сил поставить жирную точку
чёрным квадратом, несущем забвенье.
Мне не хватает простого касанья
в бурных потоках грехопаденья.

(с)

Кто-то скажет, что суеверие. А у меня теперь на груди крестик. Серебряный. И цепочка серебряная. И браслет для верности тоже серебряный. Хотя нет, вру. Браслет для красоты ).

Крестик освящён в Святоекатерининском монастыре. Как ребёнок сейчас верю, что поможет, спасёт, защитит. Слишком много ненависти вокруг. Кажется, я скоро начну верить в колдовство и наведение порчи...

Серебро красивее золота. В нём больше тайны. А если верить легендам, то нечисть убивают именно серебряными пулями.

Хотя, конечно, всё это фигня. И мы сами себе защитники. Надо просто быть умницей. Чтобы ни один мускул на лице не дрожал. А ещё лучше улыбаться. Улыбка ведь раздражает. Главное, не опускаться до ответной ненависти. Лучше уж крестик носить.

Todda, как обещала ) Правда, писала года 2 назад… Сейчас бы всё сказала по другому, хотя суть не меняется.

Когда я пошла в школу, то почти сразу же на меня повесили ярлык — «гуманитарий». И звучало это как-то …ругательно. Пока большая часть моих одноклассников разбирала по слогам «Мама мыла раму », я зачитывалась «Капитанской дочкой » и всей своей семилетней душой ненавидела негодяя Швабрина. Я без запинки могла перечислить всех Романовых на русском престоле, да что там Романовых, Рюриковичей тоже могла, я даже знала, кем были Аскольд и Дир. И всё было бы прекрасно, если бы не математика. Таблица умножения в мою голову решительно не умещалась, при виде задачи про два движущихся на встречу друг другу поезда мои глаза вылезали из орбит, перед каждой самостоятельной работой я ревела, как белуга (я точно не знаю, как именно ревут белуги, но, должно быть, мы издавали похожие звуки, так, во всяком случае уверяла моя учительница). Мне поставили диагноз — необучаемая. Каждый раз, возвращаясь с родительского собрания, мама по-особому жалостливо на меня смотрела, и я точно знала, ей опять сказали, что её дочь «необучаемая математике ». Потом кто-то мне сказал, что Пушкин тоже был математическим дебилом, и я перестала расстраиваться. Не то, чтобы я сравнивала себя с Александром Сергеевичем, просто в такой компании было легче.

Дальше было только хуже. Год от года математика, а потом алгебра и геометрия, становились ещё непонятнее и страшнее. С пятого класса и до самого окончания школы у меня были репетиторы. Три раза в неделю, и никаких отговорок. Когда я заходила в кабинет математики, у меня начинались приступы клаустрофобии. Необучаема…Бедняжка… Если я писала контрольную на 3, это был настоящий праздник. В 11 классе контрольные за меня писала Ленка, с которой мы сидели за одной партой, но я всё равно получала двойки, ибо на конфликт с математикой наложился конфликт с её учителем. Но речь сейчас не об этом, речь о гуманитариях.

До того, как я поступила в университет, шепотки: «Гуманитарий » за моей спиной носили сочувственный и несколько презрительный характер. Мне было плевать, я точно знала, что пишу лучшие в городе сочинения, что моим знаниям истории мог бы позавидовать кое-кто из преподавателей, я писала стихи и эссе, в общем, в моём мире не было места синусам, логарифмам и прочей мути. Потом была первая любовь. Конечно же, он тоже был гуманитарием! Нас свела книжка «Маленький принц », мы часами могли обсуждать какие-то её фрагменты, мечтать о том, чтобы на нашей планете тоже можно было 44 раза передвигать стул и любоваться закатом, если вдруг тебе стало грустно. Я по памяти рассказывала ему отрывки из французского оригинала, он ничего не понимал, но наслаждался этим мелодичным языком. Как водится, он был старше меня, играл в рок-группе, носил длинные волосы и множество фенечек. Он открывал для меня новые миры: Лорка, Кастанеда, Ричард Бах, Габриэль Гарсиа Маркес. Конец у этой истории был банален: через 3 года два гуманитария окончательно вымотали друг другу нервы и расстались. Одним из плюсов этого романа стало то, что я перестала стыдиться того, что я ну никак не математик. Напротив, я даже бравировала этим. В 11 классе мама перестала проверять мой дневник, потому что на фоне пятерок по всем предметам (даже по физике и химии, опять-таки спасибо Ленке), там уходил в плюс бесконечность ряд двоек по МАТЕМАТИКЕ. Уже в апреле я знала, что поступила в университет, поэтому ничего не предпринимала для того, чтобы бороться с этим явлением.
Примерно в это же время одна мудрая женщина поделилась со мной тайным знанием: «Катенька, мужчины — филологи — это ненормально. Либо алкаши, либо извращенцы ». Видела, что меня именно к таким тянет, вот и решила предупредить. Кстати, работает сия мудрость на все сто. Хотя этой весной я познакомилась с молодым человеком, который, будучи филологом по образованию, пьянствовал и предавался извращениям не более, чем выпускник какого-нибудь автотракторного факультета. Но это только исключение, подтверждающее правило. После такого предупреждения и неудачной любви, я стала избегать мужчин-гуманитариев как огня. Правда, сердцу не прикажешь, и я всё время влюбляюсь в подобных персонажей, но идти по жизни предпочитаю с прагматичными технарями. Вот такой вот когнитивный диссонанс.
Сама я на филологический факультет не поступила. К моменту окончания школы я болела политикой. События вокруг НТВ волновали меня едва ли не больше измены молодого человека. Мы с Ленкой часами обсуждали события в стране и мире (кстати, до сих пор это делаем, только теперь это больше напоминает спор монархиста-евразийца и либерала-западника), а на Ирину Хакамаду я готова была молиться. Класса с 8 я всем говорила, что буду только политологом. Стала, слава богу. Итак, исторический факультет ЧелГУ…Кто знает, тот поймёт, кто не знает, пусть завидует. Наш третий учебный корпус — это Вселенная, которая развивается по особым, ей одной ведомым законам. Здесь можно если не всё, то многое, здесь не стыдно быть собой, здесь ты ГУМАНИТАРИЙ, и никто не воротит от этого нос. Здесь всё воспринимается особенно остро, здесь каждый — ЛИЧНОСТЬ, здесь невозможное возможно.
Пожалуй, у того, что ты гуманитарий, есть только один недостаток. Это графомания. До сих пор не решила: писать — это хорошо или плохо? Но без этого не могу. Оправдываю себя тем, что выплёскиваю таким образом эмоции. Строчки рождаются у меня в голове, и умирают раньше, чем я успеваю их записать. Но это часть меня, такая же, как глаза, руки и ноги. Иногда получается неплохо, гораздо чаще — полная бредятина, но ведь дело не в этом, а в том, что ты чувствуешь, размышляешь, дерзаешь и всё-таки подгоняешь слово к слову, создавая памятники своему настроению. И не меньшее удовольствие — это читать то, что пишут другие. Уже упоминавшийся выше мой приятель-филолог — талантище огромное. Смешайте коктейль из раннего Маяковского и Есенина, добавьте туда немного резкости Кручёных и нежности Ахматовой, и я вас уверяю, вы не останетесь равнодушными. Моя подруга пишет такие пронзительно искренние и грустные стихи, что к горлу подступает комок, а к глазам — слёзы. Ох, поэзия — это езда в незнаемое…
А на все эти размышления меня натолкнула встреча с… моей школьной учительницей математики. То, что я закончила университет в красным дипломом, собираюсь стать кандидатом наук как минимум, и настоящей писательницей как максимум, что в свои 22 года я отвечаю за партийное строительство в не самом маленьком районе нашего большого города, для неё ровным счётом ничего не значит. Необучаема… Помни свой диагноз, детка, и не прыгай выше головы. Ты неудачница только потому, что не помнишь формулу синуса двойного угла (на самом деле именно эту формулу я помню. Вызубрила на всю жизнь очевидно), не умеешь решать логарифмические уравнения и т.д. и т.п. Первой реакцией, к стыду моему, было уже практически забытое подташнивание. А потом…А потом я вежливо объяснила ей, всё то, что думаю по поводу математики вообще и логарифмов в частности, что люди, начисто лишённые воображения, вызывают у меня исключительно приступы жалости, а калеки от педагогики должны быть подвергнуты анафеме. Я не уверена, что она меня поняла, ведь я не рисовала формул и не задавала своим словам вектор. Мне важно, что я наконец-то это сказала. Рождённый ползать, летать не может. Аминь.

Второй день дождь. Второй день всё раздражает. Мокрые джинсы, мокрые волосы, даже внутри всё мокро. В голове песня из детства, такой вот привет от меня, двенадцатилетней. Даже тогда у меня были сложные отношения с дождём. Чувствую себя вот этой самой брошеной куклой. Я счастлива, слышите, счастлива! Всё охуенно. Всё сбывается. Всё будет. Два месяца как два глубоких вдоха. Наверное, я не умею быть счастливой. И ценить не умею. И ничего не умею. Одно из двух: или кончатся дожди, или я окончательно сойду с ума. Или, третий невозможный вариант — я научусь пользоваться бритвой Оккама и перестану плодить сущности без необходимости. Т.е., проще говоря, перестану городить огороды.

Кстати, интересно, многие помнят эту песню? Песню из времени, когда интернета и блогов ещё не было.